Леонид Словин: «Я могу писать только о том, что досконально знаю»

Леонида Словина по праву можно назвать одним из мэтров «современного милицейского детектива». С момента его первой публикации — повести «Такая работа» — прошло более сорока лет, однако произведения Словина и сегодня пользуются повышенным читательским интересом. Создавать на страницах книг достоверные образы и ситуации автору позволяет большой опыт работы в правоохранительных органах. 2 ноября Леониду Семеновичу исполняется 80 лет. Юбилейное интервью с известным писателем — к вашему вниманию.

— Леонид Семенович, прежде чем стать писателем, вы служили в милиции. Расскажите, почему решили стать милиционером? Чтобы собрать материал для написания детективов?

— Меня очень развеселил один из авторов произведений о милиции — не буду называть имени — когда рассказал, что для написания своего романа он в течение месяца, как на работу, являлся в дежурную часть отделения милиции и проводил там целый день. Я провел в милиции 26 лет, один месяц и два дня — так записано в моей трудовой книжке. Поступая на службу, я не думал, что стану писателем. В милицию я ушел из адвокатуры, куда меня против моей воли определили по окончанию юридического института. «Не хотел ты есть хлеб лежа, — напутствовал меня при переводе из адвокатов в менты мой друг, заведующий Шарьинской юридической консультации, — будешь есть его стоя!». Моя  заработная плата в милиции города Костромы сразу уменьшилась втрое. Но мне было на это наплевать. Я шел в милицию, чтобы раскрывать преступления.

—  Захотелось романтики?

— Типа того. В свое время в детских комнатах милиции на юных нарушителей закона заполняли типовую карточку. В графе «причины правонарушения» стояло и такое: «уголовная (а может, «воровская» или «блатная» — точно не помню) романтика», «чтение детективной литературы». Примерно такую же карточку можно предусмотреть и для тех, кто стремится стать следователем или опером, предложив наряду с «романтикой сыска» и «чтением детективной литературы» другие, более прозаичные мотивы.

— А что для вас послужило толчком к сочинительству? Как решили написать первый детектив?

— Собственно, это был не детектив, а производственный роман о милиции. Он и назывался очень прозаически — «Такая работа». Написал я его, чтобы рассказать костромичам, как в действительности было раскрыто убийство нашего товарища — оперуполномоченного уголовного розыска. А подтолкнуло меня к написанию появление в книжных магазинах произведения на ту же тему, которое написал один из старших офицеров — с элементами детектива, закрученности... Да и название было соответствующее — «Неизвестное такси». А моя повесть была напечатана в журнале «Советская милиция» и неожиданно получила высшую премию Конкурса Союза Писателей и МВД РСФСР на лучшее произведение о советской милиции. С этого всё и началось...

— Сюжеты других произведений вы выдумывали или брали из жизни?

— Пользуясь вашей терминологией, отвечу: «брал из жизни».

— А персонажи имеют реальных прототипов?

— В делах, которые расследовали герои моих повестей, в их поступках, портретах, сотрудники милиции, работавшие со мной, узнавали своих коллег. В Денисове, основном персонаже произведений, посвященных московской транспортной милиции, угадывались черты замечательного сыщика Виктора Акимова, к сожалению, недавно ушедшего из жизни. Работая над своими костромскими повестями, я мысленно возвращался к заместителю тогдашнего областного уголовного розыска Григорию Басаргину. Его отличала феноменальная  наблюдательность. Однажды, когда он шел на работу, встретил известного уголовника, а на куртке его заметил небольшое пятно от побелки. Басаргин поинтересовался у дежурного: «У нас нет сегодня заявлений о краже на стройке?». «Есть! Строительного пистолета...». «Тогда примерьте этого друга...». И точно! В цвет.

— Никогда не возникало желание отойти от милицейской тематики и написать что-нибудь на свободную тему?

— Нет, я могу писать только о том, что досконально знаю. А знаю я досконально только сыскную работу, потому что кусок жизни провел в конторе.

— По вашей повести снят фильм «Дополнительный прибывает на второй путь», а по совместным с Георгием Вайнером сценариям — телесериалы «На темной стороне Луны», «След черной рыбы», фильмы «Кодекс молчания», «Кодекс молчания-2». Вы остались довольны экранизациями?

— Вполне. Я считаю, что экранизации удались во многом благодаря мастерству прекрасных режиссеров — Валерия Ахадова, Сайдо Курбанова, Зиновия Ройзмана. Да и актеры в этих фильмах сыграли достойные: Сергей Никоненко, Мурад Раджабов, Александр Фатюшин, к сожалению, он рано ушел из жизни... Было время, когда «Дополнительный...» каждый год показывали в День железнодорожника. Двухсерийный фильм, в котором острый сюжет на протяжении двух серий сопряжен с движущимся поездом, железнодорожники считали «своим». Сейчас «Дополнительный...» и другие экранизации лежат на полке.

— Почему?

— Не знаю. Наверно потому, что снимали их заграницей — на «Таджикфильме» и «Узбекфильме»...

— Сегодня люди часто жалуются на неправомерные действия милиции. Каково ваше отношение к современным органам правопорядка?

— Российская милиция полностью отражает лицо российского общества. Честный сотрудник милиции нередко и сегодня ведет борьбу на нескольких фронтах — с преступностью, с оскорбительным предубеждением окружающих, которым он посильно служит, и с делающим карьеру собственным начальством. Начальство обычно и толкает сотрудника на нарушение закона во имя показухи, статистики и прочего. Сегодня частный охранник за 4-5 суточных дежурства в офисе получает больше, чем офицер милиции в месяц, не говоря уже о постовых. А ведь степень риска у них разная! Посмотрите статистику, сколько ментов гибнет ежегодно. Общество и не вспоминает о них. Кто сегодня помнит Веру Алфимову, молодую милиционершу, убитую при нападении на инкассаторов у магазина «Молодежный» в Кунцеве в 1986 году? Мало кто. Поэтому памятник в Москве поставят не ей и не таким, как она. Общество собирается изваять Дядю Степу, по сути, не имеющего никакого отношения к славе и боли российского милиционера и фактически являющегося пародией на мента...

— Говорят, слово «мент» раньше обидным считалось...

— Не только обидным, но и оскорбительным. Уголовники использовали слова «мент» и «мусор» для обозначения милиционера. Мы перехватили у них слово «мент» и многие авторы (в том числе и я) сделали все, чтобы поменять его значение с отрицательного на положительное. Оно короче и удобнее длинного и, как мне кажется, устаревшего «ми-ли-ци-о-нер». Поэтому сами сотрудники милиции с удовольствием его используют.

— Интересно узнать, имели ли место неправомерные действия милиции во времена, когда вы служили органах?

— Все было. Просто это не получало широкой огласки. Газеты, как правило, об этом молчали. Но мне везло. Вокруг меня всегда оказывались, как правило, порядочные люди. В Костроме я служил в удивительном отделении уголовного розыска, оно на 90% состояло из молодых оперов, имевших высшее образование, причем очное. Последнее особенно важно. Я был двадцатишестилетним начальником отделения. Кроме меня, юриста по образованию, в нем работали бывший преподаватель истории, музыкант, выпускник сельхозинститута и демобилизованный офицер-пограничник. Мы были, как одна семья. Это были кристально честные люди. Никого из них я не могу представить берущим взятку или выбивающим признательное показание. Сегодняшнюю судьбу каждого я не знаю, некоторых, увы, уже нет в живых, но мне известно, что один из них стал начальником милиции, а другого избрали в народные судьи. Почти все обошли меня в званиях: прослужив в звании майора шестнадцать лет, я так и ушел на пенсию майором.

— Последние десять лет  вы проживаете на две страны — Россию и Израиль. Скажите, у израильской полиции есть проблемы с законом?

— Безусловно. Это проблемы, которые, по-моему, существуют у всех полиций мира. Есть и недовольство полицией, и «оборотни в погонах». Все дело в масштабах, которые приобретают эти явления, и в отношении к ним общества.

— Как вы оцениваете состояние современной детективной литературы в России? Способен ли российский детектив достойно конкурировать с зарубежным?

— Не берусь ответить, потому что более или менее слежу только за одной ветвью этой литературы — за российским «милицейским» («полицейским») романом.

— А чье творчество из собратьев по «детективному цеху» вам ближе?

— Сейчас весьма успешно продолжают выступать такие авторы, как Виктор Пронин, Лев Гурский, Данил Корецкий. Из «новой волны» — уже получивший общероссийскую известность Андрей Кивинов, его питерские коллеги Максим Есаулов, Александр Новиков, Сергей Майоров. Появился неплохой автор Павел Орлов, действующий оперативник. Интересно писал Эдуард Хруцкий.

— А как вы относитесь к детективам, написанным женщинами?

— Для меня пол автора не имеет определяющего значения. Важно, чтобы автор, выбравший криминальную тему, знал то, о чем пишет. Зачастую малейшие неточности в описании раскрытия преступлений, поведения причастных к расследованию лиц и неведение процессуальных законов лично мне кажутся оскорбительно ложными. Что касается авторов-женщин, пишущих именно милицейский детектив, то я всегда выделял Елену Топильскую.

— Чем сейчас занят писатель Леонид Словин?

— Полтора года назад издательства «АСТ» и «Астрель-СПб» выпустили мою книгу «Погоны, ксива, ствол», которую я посвятил моим бывшим коллегам — российским ментам. В качестве эпиграфа я взял слова религиозного законоучителя Гилеля, написавшего еще в первом века до нашей эры: «Если мы (я добавил бы — «менты») не за себя, то кто за нас? Если мы только за себя, кто мы?». Описывается в книге всего одна ночь опера, лишившегося табельного оружия, и его начальника розыска, задержавшего до утра рапорт на Верх о чрезвычайном происшествии. Ночь, вместившая в себя все возможные усилия и варианты поиска и погони: штурм жилья преуспевающего мафиози, освобождение заложника, захват главаря нигерийской мафии, разборку с «оборотнями в погонах», ультиматум всесильному генералу и обыск в криминальном «Бюро федерального сыска». А еще утро — чтобы все поставить на свои места, отбиться от штатных интриганов, раскрыть убийство и задержать насильников... Книга, к сожалению, расходится не очень, сказывается отсутствие рекламы. После нее я еще не брался за произведение большого формата. Сейчас пишу небольшие миниатюры из цикла «Ментовские истории», которые публикуют русскоязычные периодические издания России и Израиля. А недавно я зарегистрировался на сайте Проза Ру.

— Зачем?

— Мне интересно творчество многих авторов, которых можно прочитать только в интернете. В частности, меня увлек автор с ником «Барбос91», бывший московский оперативник угро, пишущий короткие, но удивительно пронзительные ментовские рассказы. Есть и другие авторы, пишущие неплохие детективы и милицейскую прозу. На сайте можно непосредственно общаться с собратьями по перу, с читателями — этого общения мне постоянно не хватает.

— Сейчас на телеэкранах — огромное количество «милицейских» сериалов. Можете назвать самые достойные?

— Не берусь.

— А экранизации ваших книг в ближайшее время не планируются?

— Увы! Соблазн увидеть экранизации своих книг велик. Я сплю и вижу финал «Бронированных жилетов» с преследованием убийц ночью, на Московской кольцевой... Но это зависит не от меня, а от кинематографистов. А у них, видимо, нет средств на экранизацию моих книг. Бабок нет, если хотите!

Андрей Коноров

Благодарность Павлу Чугаеву за организацию интервью с Леонидом Словиным