Факты, которые заставляют думать и даже удивляться

Текст: Павел Яблонский

Польская выставка «Сентябрь 1939. Раздел Польши». Документы, письма, высказывания, фрагменты дневников, воспоминаний простых людей  представлены  на интереснейшей экспозиции  в Музее политической истории. Выставка продлится до 1 октября. Руководитель отдела науки и культуры Генконсульства Польши в Петербурге, организатор выставки, Цезарий Карпиньский поведал несколько слов  вашему корреспонденту. Очень важно, чтобы эта выставка  была показана в России на волне исторической дискуссии в разных СМИ, разных специалистов. Мы тут не коснулись интерпретации фактов, а показали лишь фотографии документов, цитаты политиков. Представлены и воспоминания некоторых  простых людей, ставших свидетелями нападения немцев на Краков. Представлена советская пропаганда до вступления и после вступления Красной Армии в Польшу  17 сентября 1939-го. Эту выставку формировал Центр КАРТА. Для поляков важно и символично показать это в Государственном музее политической истории, потому что под этот музей подключены в качестве филиалов  музеи, связанные с этими событиями в Катыни, в Медном, где были расстреляны НКВД тысячи польских пленных офицеров. Очень важно, что сегодня меняется атмосфера разговора России и Польши, ищутся возможности говорить об истории XX века без обид, разумно, спокойно. Тут важны встречи специалистов, чему способствует работа  польско-российской  «Комиссии по трудным вопросам».

   Так всмотримся же в сами документы. Вот некоторые из них.

Иосиф Сталин (Генеральный секретарь ЦК ВКПб) на заседании Политбюро:

Вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Его решение целиком зависит от позиции, которую займёт Советский Союз. Если мы заключим договор о союзе с Францией и Великобританией, Германия будет вынуждена отказаться от Польши. [...] Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападёт на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. При таких обстоятельствах мы сможем с выгодой для себя ждать, когда наступит наша очередь вступить в войну. Именно это отвечает нашим интересам.

Москва, 19 августа 1939

Из Секретного дополнительного протокола к пакту о ненападении между СССР и Германией:

В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, границы сфер интересов Германии и СССР будут приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Москва, 23 августа 1939 года

Отношения Польши с советским государством 1918-1943 годы…, в составлении Ежи Куманецкого, Варшава, 1991 год

Подхорунжий Януш Лада-Гродзицки (командир взвода, Армия «Лодзь»):

Быстро спускались сумерки, а небо становилось всё более красным. […] На дороге меня остановили. «Что случилось?» - спрашиваю и смотрю в лица подпоручика Кулика и Поконерского. Они какие-то другие, чужие. «Что случилось?!» - кричу. – «Что случилось?!» […]

Подпоручик Кулик смотрит на меня усталыми глазами. Я закрываю руками уши. Не желаю слышать слова, которое мне хотят сказать. Нет, это неправда, это ошибка, какое-то страшное недоразумение… - отступление.

Близ Дзялошина. 2 сентября

Я. Лада-Гродзицки, Ведь мы вернёмся, Гданьск, 1995 год

Иоахим фон Риббентроп (министр иностранных дел Третьего рейха) в телеграмме Фридриху фон Шуленбургу (послу Германии в Москве):

Мы надеемся, что польская армия в течение нескольких недель будет полностью разбита. Территория, которую мы в Москве обозначили как немецкую сферу интересов, будет в итоге оккупирована нашими войсками. Но, по военным причинам, мы будем вынуждены вступить в те области Польши, что принадлежат к русской сфере интересов для того, чтобы преследовать польские армейские подразделения.

Прошу немедленно оговорить этот вопрос с Молотовым и установить, когда Советский Союз посчитает необходимым, чтобы русские вооружённые силы были направлены на подавление польских вооружённых сил в русской сфере интересов с целью стать обладателями данных областей.

Берлин, 3 сентября

Советская агрессия на Польшу…

Вацлав Липиньски (сотрудник управления Верховного Командования):

В [радио] сводке сообщается, что […] наши части отступают, причём население из городков, таких как Млава, Насельск, было полностью эвакуировано вместе с имуществом. Как это? То есть, все убегают от немцев, как зайцы. А как же слова о том, что крепостью нам будет всякий порог? Армия пусть отступает, раз этого требует военное положение, но почему убегает гражданское население с женщинами, детьми, имуществом, лошадьми и скотом? […] Выше всякого, однако, это отвратительное чувство побега, страха, которое ведь легко может превратиться в панику. Кто, чёрт его подери, выдал этот бестолковый, бездушный, трусливый приказ об эвакуации гражданского населения?!

Варшава, 3 сентября

В. Липиньски, Дневник. Сентябрьская оборона Варшавы 1939 года, Варшава, 1989 год

Феля Верник (жительница Лодзи):

Начался какой-то безумный день. Администрация города, весь чиновничий аппарат и полиция ночью покинули Лодзь. Выпущенные заключённые двигались по улице в тюремных робах. Царил полнейший хаос. […] Через Лодзь начали проходить отступающие польские войска. […] После обеда вернулась часть тех, что убежали ночью. Они были не в состоянии идти дальше. Говорили, что все дороги кишат людьми и военными, а над головами летают немецкие самолёты. Бомбы разрывают гражданское население.

Лодзь, 6 сентября

Отчёт в собраниях Еврейского института истории.

Вацлав Липиньски:

Город всё время продолжают покидать тысячи людей. Эвакуация правительства, проведённая таким неприлично спешным способом, создала в Варшаве паническое настроение, которое распространяется как вирус. Все люди, которые исполняли какие-либо публичные функции, бегут за Вислу, гонимые каким-то психозом страха и ужаса. Я не могу этого осмыслить, не могу понять. Ведь так недавно, ещё несколько дней назад, всё вокруг было таким геройским, полным желания бороться и стремления пережить. Немного бомб, немного взрывов, близость немцев…

Варшава, 6 сентября

В. Липиньски, Дневник…

Из телеграммы посла Фридриха фон Шуленбурга в Министерство иностранных дел Третьего рейха:

Молотов вызвал меня сегодня в 16:00 и заявил, что готовность Красной Армии была достигнута быстрее, чем ожидалось. Поэтому военные действия с советской стороны могут начаться раньше, чем он предполагал во время нашей последней встречи. Для политического обоснования советской интервенции (распад Польши и охрана «русского» меньшинства) было бы крайне важно не начинать кампанию до того момента, когда столица Польши – Варшава – падёт. Поэтому Молотов просил ему сообщить в самое ближайшее время, когда можно рассчитывать на занятие Варшавы.

Москва, 14 сентября

Советская агрессия на Польшу...

17 сентября в Москве польскому послу Вацлаву Гжибовскому была зачитана нота, признающая прекращение существования Второй Речи Посполитой.

Посол Фридрих фон Шуленбург в отчёте для Иоахима фон Риббентропа:

Сталин принял меня в два часа ночи в присутствии Молотова и Ворошилова [народного комиссара обороны СССР] и заявил, что Красная Армия сегодня в шесть часов утра пересечёт советскую границу на всём её протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска.

Во избежание недоразумений Сталин убедительно просил, чтобы немецкая авиация с сегодняшнего дня не пересекала на востоке линии Белосток-Брест-Львов. Советские самолёты уже сегодня начнут обстрел территорий на восток от Львова.

Москва, 17 сентября.

Отношения Польши с советским государством…

Вячеслав Молотов в ноте, направленной послу Польши  Вацлаву Гжибовскому:

Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, перестала существовать. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили своё действие договора, заключённые между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам.

Москва, 17 сентября

Сговор. IV раздел Польши, в составлении А.Л. Шченсьняка, Варшава, 1990 год.

17 сентября Красная Армия атакует Польшу. Несмотря на приказ не оказывать сопротивление, часть польских солдат вступает в неравные бои с могучими советскими силами.

Мария Беняш (учительница):

В какой-то момент я заметила на горизонте массу двигающихся тёмных точек. Они с каждой минутой увеличивались, были ближе. Этот вид производил впечатление грозовой тучи. Можно было уже различить несметное количество человеческих фигур в длинных военных шинелях, остроконечных шапках, со штыками, насаженными на винтовки. Эта армия дословно залила поля, дороги, рощи. За пехотой показались медленно передвигающиеся танки.

Когда мы приехали в Новое Село, был уже день. Люди в ужасе стояли у домов, спрашивали, что происходит. Вопросы были лишними. Было ясно, что идёт на нас Азия.

Новое Село, Волынское воеводство, 17 сентября.

Вечером 17 сентября президент Игнацы Мосьцицки, правительство и часть польских подразделений пересекают польско-румынскую границу и подвергаются интернированию.

Польские отряды, направляющиеся к Варшаве, окружены немецкими силами в Кампиновской пуще и вынуждены сдаться.

22 сентября немецкие и советские войска вступают в капитулировавший Львов, а также в Гродно, где польские военные части вели постоянные бои с Красной Армией. После торжественного совместного парада Брест передаётся советскому командованию.

Курт Фровайн (немецкий корреспондент):

Свежим сентябрьским днём под полощущимся на ветру военным знаменем Рейха стояли генералы – немецкий [Хайнц Гудериан] и советский [Семён Кривошеин]. Бурные аплодисменты предваряли появление […] советских отрядов. Затем был слышен усиливающийся лязг гусениц, и появился первый советский танк, обсыпаемый охапками цветов. Немецкий военный оркестр, разместившийся напротив трибуны, рядом с советским оркестром, заиграл немецкий марш. […] Далее немецкий генерал в кратких армейских словах по уполномочию фюрера передал Советскому Союзу город и крепость Брест-над-Бугом. Оба подали друг другу руки.

Брест-над-Бугом, 22 сентября.

П.П. Вечоркевич, Кампания 1939 года, Варшава, 2001 год

Людвиг Хиршфельд (врач):

И тот памятный день, когда четыреста самолётов непрерывно бомбардировали город. Было темно от дыма пожаров и сажи, дома сотрясались и рушились. Люди как в помешательстве бегали от дома к дому, от убежища к убежищу. На улицах убитые, раненые, лошади рядом с людьми. Наверное, так будет выглядеть конец света. Но несмотря на угрозу, несмотря на смерть, которая в любой момент могла настичь каждого, люди жили как в забытьи. Все знали, что сражаются за что-то несоизмеримо большее, чем собственная жизнь.

Варшава, 25 сентября.

Л. Хиршфельд, История одной жизни, Варшава, 1977 год

Из германо-советского договора о дружбе и границе между СССР и Германией:

Правительство СССР и Германское Правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям. С этой целью они пришли к соглашению в следующем:

Статья I. Правительство СССР и Германское Правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сим карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе.

Статья II. Обе Стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устранять всякое вмешательство третьих держав в это решение.

Москва, 28 сентября

Категория: texts | Добавил: lifepeterburg